Тот, кто выключает свет
Давай с тобой поиграем, ладно? Правила моей игры такие: я тебе рассказываю, а ты меня слушаешь. Если кто-то нарушает правила, он проиграл. Слушай, и я расскажу тебе все. Слушай и не перебивай. Просто это есть, и ты должна знать.
<…>
<…>
Во дворе моего дома стоит недавно построенная спортивная площадка. Это асфальтовое футбольное поле, огороженное трехметровым забором. Еще - несколько баскетбольных колец. Я смотрю на него и знаю, что стоит поставить четыре вышки по углам, натянуть колючую проволоку вдоль забора и раскинуть палатки - готов мини-лагерь для военнопленных, хорошо защищающий окрестные дома от бомбовых ударов НАТОвских "Стелсов". А еще таких площадок полно в нефтяниках, они нужны для того, чтобы защищать нефтезавод. А пока нет войны, я смотрю на нее и раздражаюсь от громких ударов баскетбольного мяча об асфальт. Этот звук преследует меня несколько месяцев с момента ее построения. От него я просыпаюсь по утрам, и под него засыпаю поздно ночью.
Для меня спортивные развлечения одно из самых отвратительных занятий. Как будто я до сих пор в прочном замкнутом круге материнской утробы, и любое физическое усилие мне не то чтобы неприятно - оно ненужно.
<…>
В моем классе школы училась девушка, ставшая жертвой автомобильной аварии. То ли ее сбил пьяный водитель, то ли она на мотоцикле куда-то врезалась, но это не важно. Ей пришлось вытерпеть несколько операций, и после них назвать ее симпатичной было нельзя. А еще она была простодушная и милая, как малолетний ребенок. На одном из уроков физры мы играли в волейбол, а она, хоть и играла из рук вон плохо, все равно пошла подавать мяч. А он вместо того, что бы перелететь через сетку, попал в баскетбольное кольцо. Весь класс повернулся к ней и зааплодировал. Она стояла и улыбалась. Наверное, она не поняла.
<…>
Я курю музыку. Дыхание мое - плавленый винил
<…>
В темпе загнанной лошади. Tempo с латыни время. В темпе говорим мы. Успей вовремя, беги за прогрессом. Не сметь опаздывать! Пароход уйдет без вас. Тот самый пароход Маяковского.
<…>
Я сажусь на велосипед и еду. Я перебрасываю ногу через раму и ставлю ее на педаль. Я смазываю спицы и тормоза машинным маслом. Я проверяю шины.
Ведь все наоборот, ты понимаешь?
Не отвечай.
Я знаю, что понимаешь.
Просто я неуверен в себе. И мне нужно так спрашивать.
Я езжу по старым заброшенным дорогам, по шумным магистралям, по невидимым лесным тропинкам. Я говорю себе, что я занимаюсь спортом. На самом деле меня тошнит от людей - и я пытаюсь, не растеряв душевное равновесие, остаться здесь. Когда ты стоишь на мосту и мимо тебя проносится десятитонный грузовик, ты понимаешь, что такое терять землю под ногами.
<…>
"Достоевский - родоначальник детектива", - говорит моя учительница по литературе.
<…>
Книга - значки. Листы, испещренные буквами. Никакого удовольствия для глаз, только для души. Мы смотрим сквозь книгу, чтобы увидеть, дотронуться дрожащей рукой до мутного стекла, за которым брезжит рассвет.
<…>
Я как тот персонаж сотен компьютерных игр, который смотрит на мир через прицел автоматического пистолета. И разве можно верить в то, что дальше будет лучше?
<…>
У меня звонит телефон.
-Могу я услышать Марину? - спрашивает женский голос.
- Ни хрена ты не можешь, ты бессильна, как и все мы! - кричу я. Я в ярости. Я кладу трубку
<…>
- Что вы сделали в первую очередь после того, как у вас случился инфаркт?
- Выпил кофе и выкурил сигарету.
- Ваше хобби?
- Алкоголь
<…>
Дворник боролся с осенью. Собирал желтые опавшие листья в аккуратные кучки. А ведь ее не остановишь.
Реальность перестает казаться такой реальной, когда начинаешь изучать теорию относительности, веришь в буддизм или уходишь в армию.
<…>
Можно сколько угодно смотреть на чистый лист бумаги и говорить себе, что нужных слов все равно не существует ни на одном языке. Слово сказанное неизменно есть ложь. А можно писать и не верить в это.
<…>
Мне шестьдесят. Я смотрю на свою дочь, выходящую из роддома с маленьким свертком в руках и говорю тихо, "Твою мать, твою мать рас так". Мой голос дрожит, и слезы катятся по щекам.
<…>
Я захожу в маленький коридорчик своей квартиры, разбегаюсь и бьюсь об стену. Я кричу как дикий зверь, разбегаюсь и снова ударяюсь об стену. От боли я теряю сознание.
Не знаю, зачем я это делаю, но так надо.
<…>
Сижу и жду того, кто выключит свет. Все мы ждем.
<…>
Все хуже некуда, но это даже хорошо.
<…>
Я на второй странице. Здесь неуютно и холодно как голому человеку в январском лесу в шесть утра. Хочу назад, на первую, там тепло и приятно.
<…>
-Вот он я, вот он.
Кричу ей в лицо, теперь она знает, и я знаю. Я сам придумал, и сам проиграл свою игру. Я хочу спросить ее, выйдет она за меня замуж или нет, но не делаю этого. Я вижу ответ в ее холодных серых глазах. Хочу любить ее, а она - уходит.
Андрей Лебедев (Filthy)
Издательство "Ромазель"
